СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР

«Род проходит, и род приходит», Экклезиаст

Году примерно в 1915 моя бабушка Ася училась в Харькове. Она снимала квартиру вместе со своей двоюродной сестрой, тоже Асей. Так бывает в еврейских семьях, что внуков называют в память общего предка.

Они были совсем разные, эти Аси. Моя бабушка была маленькой и пухленькой и славилась своей прекрасной русой косой. (Это, кстати, единственное, в чем я на нее похожа, у меня тоже в детстве была такая коса.) А ее кузина Ася была высокой и стройной, настоящей красавицей.

В квартирке кипела студенческая жизнь. У девушек было много друзей. И, конечно, у каждой были поклонники. Но вот один из них, Яша Свет, никак не мог решить, какая из Ась ему нравится больше. Он часто бывал у них, как видно, был по душе им обеим, но, несмотря на подтрунивания друзей, все не мог выбрать.

 

 

На стене в гостиной висела репродукция картины, на которой был изображен ветреный день. Не знаю, что это была за картина, возможно, как раз картина Николая Крымова 1908 года. Все называли эту картину «Сильный ветер». И вот каждый раз, когда Яша уходил, он взмахивал одной рукой, а другой приподнимал полу своей студенческой шинели, принимая, таким образом, как бы летящую позу, и вместо «До свидания» восклицал «Сильный ветер!»

Пока Яша Свет колебался в выборе, за моей будущей бабушкой стал ухаживать мой будущий дедушка, студент Политехнического института по фамилии, наоборот, Шварц. А вторая Ася встретила и полюбила барона Энгельгардта, из тех самых Энгельгардтов, крепостным которых был в свое время поэт Тарас Шевченко. Она крестилась, обвенчалась с бароном и родила ему двоих детей.

А потом грянула революция, и всех разбросало. Энгельгардты уехали было в эмиграцию. Но потом барон, либерал и патриот, решил, что ему все же место в новой России. Они вернулись, и прямо в порту революционные матросы расстреляли его как белого офицера. Пришлось баронессе с детьми вернуться в родное местечко в лоно своей еврейской семьи. Замечу в скобках, что впоследствии она вышла замуж за коммуниста Сыркина, сгинувшего в терроре 37 года. Можно себе только представить, как она любила советскую власть.

А мои бабушка и дедушка нашли друг друга после Гражданской войны, в погромах которой оба чудом уцелели, и прожили вместе более 50 лет. И все эти годы вершиной житейской мудрости для моего деда Соломона было то, что «Ася сказала». Он был крупным инженером, возглавлял заводы в разных городах страны. И бабушкины рассказы о жизни обычно начинались словами: «Когда мы жили в Донбассе...», «Когда мы жили в Керчи...», «Когда мы жили в Саратове...»  Дедушке удалось избежать репрессий, как он сам считал, потому, что не состоял в партии.

Прошли годы. И вот уже я собралась замуж. И 78-летняя бабушка приехала на мою свадьбу. На вокзале вместе со мной ее встречала маленькая сухонькая старушка с ясными умными глазами. Ася Вениаминовна Энгельгардт-Сыркина. Едва поезд остановился, мы бросились в вагон. Я – потому что больше всех на свете любила свою бабушку. Она – потому что они не виделись всю жизнь.

Ася Вениаминовна взглянула на жиденький пучок седых волос на затылке моей бабушки и воскликнула:

-Ася, где твоя коса!

 На что та моментально парировала:

-Ася, где твоя краса!

Она всегда умела подобрать правильные слова.

-А ты знаешь, – сказала одна с затаенным торжеством в голосе – ведь после Гражданской войны Яша Свет приезжал к моим родителям искать меня.

-Он и к моим приезжал, и меня искал, - ответила другая. – Видимо, так и не выбрал.

«Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя».

Сильный ветер...