Каранталь
В своих индивидуальных экскурсиях по Святой земле мы заезжаем и в самый древний город на свете - Иерихон. Там много интереснейших достопримечательностей: и многослойные археологические раскопки старинного городища, и таинственные источники, и монастыри времен раннего христианства. Самый известный из них - это монастырь Сорокадневного Искушения, называемый Каранталь.
Монастырь Каранталь стоит на том самом месте, где Иисус провел в одиночестве 40 дней. Как сказано в Евангелиях от Марка, Матфея и Луки, после Крещения в Иордане Он удалился в пустыню, подальше от людей. Традиция указывает место Его уединения на горе, возвышающейся над шумным Иерихоном. И там, в пещере, Иисус постился и размышлял. Поскольку Он был один, то о Его внутреннем диалоге мы знаем, скорее всего, от Него Самого. Евангелисты не пишут о том, чего не знают. Обо всех событиях они рассказывают со слов очевидцев, поскольку с того момента, когда Иисус начал Свое служение, с ним постоянно были Его сподвижники. Но Крещение как раз и разделяет Его жизнь на «до» и «после», поэтому во время «искушения диаволом» Он был еще один-одинешенек.
Христианство считает Спасителя Богочеловеком. Может ли какой-то дьявол искушать Бога? Нет, конечно, силы неравны. Так что же это было? Ответ на этот вопрос я нашла в замечательной книге отца Александра Меня «Сын человеческий». По его мнению, Иисус просто рассказывал ученикам о своих размышлениях в доступной для них форме, давая понять, что даже у Него бывают минуты слабости. Чем «искушал» его дьявол? Властью. Как можно завладеть сердцами людей? Во-первых, дав им материальные блага: «Скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф 4:3). Во-вторых, поразив их каким-нибудь чудом. Например, броситься с высокой крыши Храма и не разбиться. В-третьих, силой подчинив их себе. Сатана показывает Христу все царства, построенные на угнетении и принуждении. Вот так, как бы говорит он, можно повести людей за собой вопреки их воле.
Но нет, «не хлебом одним человек жить будет» (Мф. 4:4). Нужно апеллировать к душе человека, его вере в себя самого. Можно, конечно, поразить простые души чудесами, но разве истинно верующим нужны чудеса, доказывающие всесилие Господа? А уж поклонение грубой силе и вовсе противно идее единого Бога. Не царь и не государство правят миром: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4:10).
40 дней Иисус размышлял в пустыне, а по истечении их вернулся в родную Галилею и начал Свое служение.
Монастырь Каранталь самим своим расположением символизирует начало трудного пути Христа. Он стоит посреди отвесного горного склона, и подход к нему труден. Я попала в этот монастырь в самом начале 90-х годов со своей первой группой паломников. Тогда православие только начало возрождаться на постсоветском пространстве. Не было еще ни массового паломничества, ни российских монахов в православных монастырях Святой земли. Вообще, эти монастыри пребывали в запустении, многие были заброшены, а в других обитали один-два монаха. Вот и в Сорокадневном монастыре жила одна монахиня, дочь эмигрантов, бежавших из России после революции.
Мы поднимались пешком по крутой тропинке не менее получаса под палящими лучами иерихонского солнца. Хотя была весна и в других местах стояла чудесная погода, в пустыне уже нещадно пекло. Но наши усилия были вознаграждены, когда мы, наконец, добрались до этого удивительного монастыря, буквально вырубленного в скале. Высокая худощавая монахиня средних лет радушно приветствовала нас на прекрасном, немного архаичном русском языке. Провела по монастырю, все показала. В небольшой церкви мои паломники отслужили молебен.
Сумраку древнего храма как нельзя более соответствовала торжественная музыка церковнославянского языка. А потом монахиня запела полнозвучным глубоким контральто. И это было совершенно неожиданно. Обычно обладательницы такого голоса – дамы весьма упитанные, ведь голос, как говорят певцы, надо на что-то «опирать». А тут – монашка, иссушенная пустыней и постом, и такой мощный, низкий и потому полный страсти голос! И я подумала: какой же неимоверной силой и страстной верой надо обладать, чтобы здесь жить. Чтобы быть достойной этого святого места.
Уходили мы из монастыря, просветленные. И солнце уже стало милосердным, закатываясь за горы и мягко освещая Иерихонские степи и Заиорданье.
С тех пор минуло четверть века. Давно уже построен фуникулер, за несколько минут поднимающий паломников к святыне. И монахов в ней стало больше, и посетителей. Монастырь Каранталь по-прежнему потрясает воображение. И все же мне каждый раз не хватает чеканного профиля и глубокого голоса той женщины, явившейся к нам будто из первых веков христианства.
